Пузырь ИИ: взгляд Маркса на переизбыток капитала

Разговоры о перегреве рынка искусственного интеллекта (ИИ) не новы. Сам факт того, что 95% пилотных проектов в области ИИ терпят неудачу, заставляет многих рассматривать заявления о «пузыре» как серьезное предупреждение. Хотя основатель OpenAI Сэм Альтман говорил в первую очередь о частных стартапах, а не о публичных компаниях, его слова нашли отклик в инвестиционном сообществе. Такие фигуры, как Питер Тиль и Майкл Бьюрри, уже предприняли шаги, отражающие опасения по поводу возможного снижения стоимости акций компаний, связанных с ИИ.

Но за этими наблюдениями скрывается более глубокая тенденция, описанная еще Карлом Марксом почти 150 лет назад: проблема избыточного капитала, который больше не может найти прибыльных направлений для инвестиций в реальное производство. Будущее самой технологии ИИ, подобно интернету после краха доткомов, не вызывает сомнений. Вопрос в том, куда будут направляться капиталы, когда акции компаний, связанных с ИИ, перестанут приносить спекулятивную прибыль.

Анализ Маркса объясняет, что экономика становится нестабильной, когда накопленный капитал уже невозможно прибыльно реинвестировать. Перепроизводство капитала происходит тогда, когда дополнительные инвестиции не генерируют новой прибавочной стоимости. Если избыточный капитал не может быть поглощен производством товаров, он перемещается в спекулятивные сферы.

Технологические инвестиции как маска экономической слабости

Годы низких процентных ставок и избытка ликвидности, усиленные пандемией, привели к раздуванию балансов корпораций. Значительная часть этих средств оказалась в технологическом секторе, сконцентрировавшись в руках так называемой «Великолепной семёрки» (Alphabet, Amazon, Apple, Meta, Microsoft, Nvidia и Tesla). Без вклада этих компаний рыночные показатели были бы отрицательными. Это не свидетельствует о технологической динамике, а скорее отражает концентрацию капитала в узком сегменте переоцененных активов, функционирующих как «деньги, брошенные в обращение без материальной основы в производстве».

Следствием этого является снижение инвестиций в «реальную экономику», что подпитывает экономический застой и кризис стоимости жизни, которые остаются скрытыми за формальным показателем ВВП.

Как ИИ стал новым решением

Экономический географ Дэвид Харви развивает идеи Маркса, вводя понятие «пространственно-временной фикс» – способа, которым капитал временно преодолевает стагнацию, инвестируя в будущее или расширяясь на новые территории. Переизбыток капитала порождает избыток рабочей силы, производственных мощностей и денежного капитала, которые невозможно поглотить без убытков. Эти избытки затем перенаправляются в долгосрочные проекты, откладывающие кризис на новые пространства, открывая возможности для извлечения прибыли.

Бум ИИ выступает одновременно и как временный, и как пространственный фикс. Как временной фикс, он предлагает инвесторам претензии на будущую прибыльность, которая может так и не наступить – то, что Маркс называл «фиктивным капиталом». Это богатство, которое присутствует в балансовых отчетах, несмотря на слабую связь с реальной экономикой, основанной на производстве товаров. В пространственном отношении, расширение дата-центров, производств чипов и зон добычи полезных ископаемых требует огромных физических инвестиций. Эти проекты поглощают капитал, одновременно полагаясь на новые территории, новые рынки труда и новые ресурсные границы.

Однако, как показывает признание Альтмана, и учитывая сложности в международной торговле, вызванные протекционистскими мерами, эти возможности достигают своих пределов.

Издержки спекулятивного капитала

Последствия переизбытка капитала выходят далеко за рамки компаний и инвесторов. Они ощущаются на социальном уровне. Маркс объяснял, что перепроизводство капитала соответствует перепроизводству средств производства и предметов первой необходимости, которые не могут быть использованы при существующих уровнях эксплуатации. Иными словами, застой покупательной способности мешает капитализации капитала теми же темпами, что и его производство. По мере снижения прибыльности экономика разрешает дисбаланс, уничтожая средства к существованию работников и домохозяйств, чьи пенсии связаны с акциями.

История предлагает яркие примеры. Крах доткомов уничтожил мелких инвесторов и сконцентрировал власть в выживших фирмах. Финансовый кризис 2008 года лишил миллионы людей жилья, в то время как финансовые учреждения были спасены. Сегодня крупные управляющие активами уже хеджируются от потенциальной турбулентности.

Спекуляции стимулируют рост

Пузырь ИИ является в первую очередь симптомом структурного давления, а не просто технологическим событием. В начале 20-го века марксистский экономист Роза Люксембург задавалась вопросом, откуда будет поступать постоянно растущий спрос, необходимый для расширенного воспроизводства. Ее ответ перекликается с Марксом и Харви: когда производственные возможности сокращаются, капитал уходит либо вовне, либо в спекуляции. США все чаще выбирают последнее. Корпоративные расходы на инфраструктуру ИИ теперь вносят больший вклад в рост ВВП, чем потребление домохозяйств – беспрецедентная инверсия, показывающая, насколько рост стимулируется спекулятивными инвестициями, а не производственным расширением. Эта динамика снижает норму прибыли, и когда спекулятивный поток обратится вспять, последует спад.

Тарифы усиливают давление на капитал

Финансовая инфляция усилилась, поскольку традиционные клапаны давления, которые раньше позволяли капиталу перемещаться на новые физические или географические рынки, сузились. Тарифы, экспортный контроль на полупроводники и ответные торговые меры сузили глобальное пространство для перемещения. Поскольку капитал не может легко избежать структурного давления отечественной экономики, он все чаще обращается к финансовым инструментам, которые откладывают убытки путем перекладывания долга или раздувания цен на активы – механизмам, которые в конечном итоге усиливают хрупкость, когда наступает расплата. Открытость председателя Федеральной резервной системы США Джерома Пауэлла к снижению процентных ставок сигнализирует о новом повороте к дешевому кредиту. Более низкие затраты по займам позволяют капиталу скрывать убытки и запускать новые спекулятивные циклы. Маркс уловил эту логику в своем анализе процентного капитала, где финансы создают претензии на будущее производство «сверх того, что может быть реализовано в виде товаров». В результате домохозяйства вынуждены брать на себя больше долгов, чем могут управлять, фактически меняя кризис стагнации на кризис потребительского кредитования.

Пузыри и социальный риск

Если пузырь ИИ лопнет, когда правительства имеют ограниченные возможности для международного перемещения инвестиций, а экономика поддерживается все более хрупким кредитом, последствия могут быть серьезными. Капитал не исчезнет, а вместо этого сконцентрируется на рынках облигаций и кредитных инструментах, раздутых стремлением центрального банка США снизить процентные ставки. Это не предотвращает кризис, а лишь перекладывает его издержки вниз. Пузыри – это не случайности, а повторяющиеся механизмы поглощения избыточного капитала. Если протекционизм Трампа гарантирует, что пространственные выходы будут продолжать закрываться, а временные фиксы будут опираться на все более рискованное кредитное плечо, система будет двигаться к циклу инфляции активов, коллапса и возобновления государственного вмешательства. ИИ выживет, но спекулятивный пузырь вокруг него является признаком более глубокой структурной проблемы – издержки которой, когда они наконец проявятся, лягут тяжелее всего на рабочий класс.